Гороскопы всегда врут [СИ] - Евгений Сартинов

— Сережка Лещенко, он на Миронова живет.

— Дом, квартира?

— Дом десять, а квартира не то пять, не то семь. Второй этаж, сразу направо.

— Ну, вот это другое дело.

Пока Мазуров вызывал «скорую», Демин и Колодников на два голоса пытались разговорить Сорого.

— Слышь, Сашка, а за что ты ту бабу около лесопосадки зарезал?

— Да не понравилась она мне. Визжать сильно начала, — донеслось из сарая, — не переношу я этого, бабьего визга.

— Это почему она визжала? Ты что ж ее, щекотал, что ли?

— Делать мне нечего, ее щекотать. А визжала она оттого, что просекла, как я того очкарика мочил.

— А этого ты зачем зарезал? То же визжал сильно?

— Чудило, он же с собой три брикета бабок тащил. Я этого терпилу еще в банке выцепил, тот как раз свой счёт закрывал.

— Ага, с этого, значит, ты и гулял?

— Да, погулял хорошо, вам так и не снилось, — довольно засмеялся Сорый. — Разложился по полной программе. Мне три биксы ноги целовали!

— Ну, вот, и хорошо, Саша, погулял, пора в тюрьму, — предложил Мазуров. — Будет что вспоминать на шконке.

— Не суетись не по делу, начальник. Я на шконку не хочу, притомился я что-то зону топтать. Хрен вы меня тут возьмете. У меня с собой патронов как грязи. На вас всех хватит. А стрелять я еще не разучился. Как я вашего этого, в каске снял?

"Он что, думает, что убил Пашку?" — подумал Андрей.

— Что ж ты так в зону не хочешь, Саша? — Снова вступил в разговор Мазуров. — Вроде не первый раз. Там тебя уважают, или нет?

— Уважать то уважают, да, надоело баланду лопать, да балду в ручняка гонять, Иван Михайлович. Так что я вас здесь всех положу, но вырвусь.

— У него в самом деле много патронов? — спросил Мазуров у старика.

— До хрена, — подтвердил тот, — полсумки с собой притащил.

— Да, долго мы с ним так возиться будем. Паш, — он обратился к Зудову, — зайди в дом, попробуй взять его неожиданно, из окна.

Тот не стал задавать никаких вопросов, просто меланхолично кивнул головой, и пошел в дом. Мазуров продолжил переговоры, но из этого ничего не получалось, хотя стрельба и прекратилась. Неожиданно в дело вступили новые действующие лица. Первыми их увидел Виктор Демин.

— Вы куда идете!? — закричал он. — Ну-ка марш отсюда!

Сначала Мазуров не понял в чем дело, а потом, выглянув из-за угла, и он увидел двух вышедших откуда-то из глубины огорода двух детей — белобрысых, худых. Девчонке было лет шесть, а пацану и того меньше, года четыре. На нем были только красные шортики, а синий сарафан девчонки давно выцвел от времени. Пройдя еще несколько шагов, и увидев вооруженных людей в милицейской форме, они в нерешительности остановились.

— Вы куда идете!? — грозно зашипел на детей Колодников.

— Мы к дедушке.

— Это внучки мои, — заволновался раненый дед, — с речки идут, купались они там.

— Как они туда попали? В огород-то?

— Да, там калиточка сзади есть.

Между тем дети встали очень неудачно. Со своей стороны они перекрывали сектор обстрела Колодникову, да и Демин сейчас вряд ли бы решился выстрелить в сторону Сорого, решись тот выскочить. Мазуров тоже никогда не считал себя снайпером, и занервничал.

— Ну-ка, идите сюда! — зашипел он на детей. Но те, увидев показавшееся из-за угла сердитое лицо с черными усами, оторопели еще больше. Пацан сунул в рот большой палец, и начал его сосать, девчонка же просто замерла, широко открыв глаза. Между тем подал голос Сорый.

— Слышь, менты! Я этих щенков держу на мушке. Если кто ещё хоть раз пальнёт, я пристрелю обоих. Давай, по одному выходите, пушки бросайте перед собой. Считаю до пяти. Раз…

"Вот сволочь, — подумал Мазуров. — Это ж надо такое придумать, урод!?" Он снова попробовал подманить детей, но те стояли, как вкопанный.

Между тем Сорый продолжал считать, на счет пять он выстрелил, и пуля пролетела над головой детей. Те ничего не поняли, их просто оглушил звук выстрела.

— Второй выстрел будет по ним! — закричал Сорый. — Ну!

— Эта петарда, да? — дернув сестру за руку, спросил мальчишка. — Это «Дракон», наверное, помнишь, большая такая хлопушка?

"Где же подмога? Неужели Васька не вызвал?" — подумал про шофера Мазуров, а сам уже поднял руки и шагнул из-за угла вперед.

— Не дури, Сашка, я здесь.

— Брось пистолет, Иван Михайлович. И остальные двое пусть выходят.

— Да бросаю, бросаю, вот он.

Мазуров бросил оружие перед собой, стрельнул глазами по сторонам. Бросилось в глаза, что обычно полнокровный, с красноватым цветом лица Колодников в этот момент был как никогда бледен. Чуть поколебавшись, тот так же вышел из своего укрытия, и сделал шаг вперед.

— Стой там! — заорал Сорый. — Пистолет брось!

Колодников бросил оружие, покосился в сторону Демина. С того пот тек градом. Предрасположенный к полноте, участковый просто обливался потом. Но, медлить он так же не стал, вышел, и бросил пистолет.

В это время совсем недалеко, за оградой, заскрипели тормоза, хлопнула дверца машины.

— Кто здесь раненый?! — раздался громкий женский голос. — Кто «скорую» вызывал?

— Я, — отозвался старик, — туточки я.

"Черт, а где же милиция?" — подумал Мазуров. А потом ему пришли мысль, от которой старому оперативнику стало совсем дурно. "Счас он нас всех тут перестреляет, возьмет в заложники врача, и уедет из города на «скорой». Вот тогда все местные урки уссуться от смеха. Скажут — лопухнулся Мазуров, а еще крутым ментом считался".

Тут за его спиной раздался тихий голос Паши Зудова.

— Иван Михайлович, чуть-чуть подвиньтесь левей, а то вы мне весь обзор своей широкой задницей заслоняете.

Мазуров послушно посторонился. Про Пашку Мазуров как-то забыл, причем забыл не он один. В дверях сарайчика показался Сорый. Высокий блондин лет тридцати пяти со свернутым на бок носом и шальными, безумными глазами, он держал в руках пистолет. Это был уверенный, профессиональный хват хорошего снайпера. Сорый в Афгане служил десантником, и навыков обращения с оружием не забыл.

— Ну, менты, прощайте. Кончал бы вас медленно, отстрелил бы ноги, потом яйца, да мне сейчас не до вас.

Он повернул дуло пистолета в сторону Мазурова, у того в груди что-то замерло, не то сердце, не то душа. Но тут рядом с ним, за спиной, из разбитого окна, оглушительно загрохотала длинная автоматная очередь. Сорый сразу задергался, упал на землю. Машинально, в судорогах агонии, он еще дважды нажал на спуск. Пули улетели куда-то в огород, и прыжок Колодникова, закрывающий своим телом детей, был запоздалым. Андрей прижал их к земле, и только когда окончательно наступила тишина, поднял голову.

Когда наконец-то подъехали две машины патрульно-постовой службы, задержавшиеся на закрытом переезде, все участник задержания смолили уже каждый вторую сигарету. При этом если сигареты смогли достать все, то зажечь спичку удалось только Пашке Зудову.

ГЛАВА 15

В следственном изоляторе Ремизов находился вторую неделю, но порой ему казалось, что прошел целый век. За это время он пережил крайние состояния души: ненависть и апатию, боль и ярость. Но большую часть времени его душу снедала неутихающая тоска. Все-таки Ленку он по-настоящему любил. Знал, что она не ангел, но любил.

Они познакомились на танцах в училище. В народе это называлось просто: последний девичий шанс. Но Лена действительно была красивой: высокая, длинноногая, с лицом, словно выписанным излишне старательным художником. Огромные голубые глаза, небольшой, чуть вздернутый носик, красивый, чувственный рот и фарфоровая кожа лица. Лёшка весь вечер был просто в угаре, танцевал с незнакомкой весь вечер и не подпустил к этой блондинке ни одного курсанта.

Роман их развивался, как степной пожар. Елена кончала школу, а Ремизову уже шили офицерский мундир, так что через месяц они сыграли свадьбу. Родители Елены занимали весьма видное положение в своем городе: отец главный инженер большого завода, мать — директор крупнейшего магазина. Алексея даже удивило, что они так легко согласились выдать свое единственное чадо за простого лейтенанта. Всю подноготную этого брака Ремизов понял уже на свадьбе. Изрядно набравшийся тесть обнял зятя за шею, и, уже еле выговаривая слова, начал его поучать: — Алешка, вся надежда на тебя. Мы с этой курвой справиться уже не можем. Эх, и потаскуха, откуда я ее только не вытаскивал, лечь, готова под кого угодно. Ты её только держи в кулаке!

И, пьяненько покачиваясь, он пытался сжать свой маленький, сухопарый кулачок.

В дальнейшем эта информация подтвердилась. Алексей к этому времени был уже далеко не мальчик, но и он удивился страстности и изощренности в делах секса своей жены. Слава Богу, что у него хватало сил и сноровки удовлетворить эту почти ненасытную женщину.

Распределили Ремизовых рядом с родным для Ленки Железногорском, так что оторванной от родни и друзей она себя не чувствовала, постоянно моталась в город на именины и свадьбы друзей и подруг. Она не работала, родители ее постоянно подкидывали деньжат, зная о мизерной зарплате молодого лейтенанта. Несколько раз Алексей осторожно пробовал узнать, не ходят ли о его жене в гарнизоне нехорошие слухи, но Елена на удивление безупречно держала себя в густом муравейнике военного городка, где так трудно что-то укрыть от пытливых соседских глаз и ушей.